URL
05:54 

Доступ к записи ограничен

What we do in life, echoes in eternity
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

20:23 

Доступ к записи ограничен

What we do in life, echoes in eternity
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

What we do in life, echoes in eternity
Написалось из-за кофейной чашки  лейтЪ, за что и спасибо огромное. Полегчало.

Мы пьём пенный кофе, прихлёбываем терпким коньяком и совершенно забываем про мартини и марципановые пирожные "таблетки". Вечера коротаем за томиком Фрая, Борхеса или Кинга - вот они, мы! Золотая молодёжь, интеллектуальные сливки общества. Ешьте нас с потрохами, глотайте нас как нектар Богов, и мы обязательно застрянем у вас костью в горле - чтобы надолго запомнили, чтобы вы, матерясь и прожёвывая простой деревенский хлеб, умоляли высшие силы спасти от неприятной смерти. Умоляйте нас, но умалять дел наших не смейте.

***

Скучаю.

@темы: не стреляйте в пианиста

11:10 

Доступ к записи ограничен

What we do in life, echoes in eternity
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

17:31

What we do in life, echoes in eternity
Дайри жестоко глючат. Продолжение перевода «Вратарь» здесь

@темы: переводы, фандом «Реборн»

What we do in life, echoes in eternity
Название: Вратарь
Автор: Quillslinger
Оригинал: www.fanfiction.net/s/4329250/1/The_Keeper
Перевод: timros (Солонка)
Пейринг: 8059
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, general
Дисклеймер: всё принадлежит сами-знаете-кому
Саммари: Дайте мне точку опоры, и я переверну мир.
Примечание переводчика: автор оригинала в этом тексте вывела на прогулку весь доступный ей лексикон. Во время перевода во мне боролись три чувства: радость, что текст у неё сложный, гнев из-за обилия размытых синонимов и, конечно, лень. Автор рисунка живёт здесь. Весь текст не поместился — окончание в следующем посте.



читать дальше

@темы: переводы, фандом «Реборн»

What we do in life, echoes in eternity
Книга посвящена роли прославленного японского художника Каиусика Хакусая (1760 - 1849) в процессе сложения жанра пейзажа в гравюре укиё-э, как отдельного, самостоятельного жанра. Наряду с другими жанрами гравюры, пейзаж выражал самобытность стиля японского искусства периода позднего средневековья и перехода к Новому времени. Свое окончательное воплощение он нашел в творчестве Кацусика Хокусая.

Во введении прослеживается, как постепенно осваивались японцами приемы и методы европейской живописи, сыгравшие большую роль в развитии пейзажа. Дается краткий анализ истоков жанра на примере ранних «перспективных картин» Окумура Масанобу, Нисимура Сигэнага, Маруяма Окё, Утагава Тоёхару, Сиба Кокана, творчество которых, связанное преемственностью подготовило появление пейзажа Хокусая.

В издании представлены все гравюры знаменитых серий Хокусая «36 видов Фудзи» и «100 видов Фудзи». Все 46 листов серии «36 видов Фудзи» снабжены анализами и комментариями. Книга прекрасно иллюстрирована, снабжена глоссарием и адресована широкому кругу читателей, интересующихся японским искусством.

Осторожно, траффик!

@темы: книжная полка

What we do in life, echoes in eternity
Фотографии кликабельны.

gres
01. Вид со щита управления. Машинный зал. 1914 г.

gres
02. Циркуляционные насосы. Начало 1920-х гг.

gres
03. Монтаж турбогенератора КГРЭС. 1920е гг.

gres
04. Турбогенератор 1600 квт. КГРЭС. 1913 г.

Photobucket
05. Машинный зал. 1914 г.

Photobucket
06. Пункт управления и генератора машинного зала. Начало 1920-х гг.

Photobucket
07. Прокладка кабеля в траншее. Самара. 1920-е гг.

Photobucket
08. Турбина ВКЭ. Применяется на КГРЭС в 1920-х гг.

Photobucket
09. Водоподготовка. Водяной экономайзер "Гарбе". 1914-1915 гг.

Photobucket
10. Котёл "Гарбе". 1914 г.

Photobucket
11. Монтаж котлов "Гарбе". 1912 г.

Photobucket
12. Строительство фундамента под котлами "Гарбе". 1912 г.

Photobucket
13. Установка конденсатных и циркуляционных насосов турбины 1600 квт. Начало 1920-х гг.

Photobucket
14. Вид электростанции со стороны реки Волги до 1913 г.

Photobucket
15. Монтаж машинного зала. ЦЭС. Самара. 1935 г.

Photobucket
16. Монтаж котла. 1920-е гг.

Photobucket
17. Монтаж турбины. 1920-е гг.

Photobucket
18. Монтаж турбогенератора. 1920-1922 гг. Самарская электростанция

Photobucket
19. Монтаж турбогенератора. 1920-е. Электростанция Самара

Photobucket
20. Фронт котлов "Гарбе". 1914 г.

@темы: книжная полка

What we do in life, echoes in eternity
What we do in life, echoes in eternity
Написано для:  Free Mind

- У тебя усики над верхней губой, знаешь? – плавно очерченная линия рта оказывается под шершавым указательным пальцем. Весна, авитаминоз и Юркины пальцы стали похожи на наждачную бумагу.
- Знаю. Не трогай.
- А то что?
- Буду как неприлично довольная мартовская кошка мяукать и нарываться на секс.
- Звучит страшно, почти как проклятие на мою нижнюю голову.
- Прекрати, - маленький кулачок врезается в межреберье тихо, почти беззвучно.


Галя смотрит в запотевшее окошко новой квартиры. Многоэтажка железобетонного покроя со стальными рёбрышками чистых парадных и литых парковочных зон, закрытый озеленённый двор с детской площадкой, судоку, а не домино по вечерам, тихий вечер и залатанные куски догорающего дня в окнах напротив.

Телевизор со старой комнаты в коммуналке ещё не привезли, поэтому приходилось довольствоваться малым: живая человеческая драма в доме по соседству оказалась гораздо занятнее, чем новостные каналы с постными лицами ведущих. Под одинаково ровным слоем тонального крема сложно различить хоть какой-нибудь намёк на настоящие эмоции и сопереживанию родственникам погибших в очередном катаклизме, зато вон в том прямоугольнике пластикового окна…А там аппликации будних дней, пёстрые и простые, как лубок.

Каждый сам кузнец своего счастья, скажут трудяги. Каждый сам пиздец своего счастья, скажут нерадивые. Счастье – это сложно, скажут искушённые. Его по рецепту в аптеке не купишь. Ингредиенты для этого забористого зелья приходиться искать самому, в одиночку, но с людским участием. Цвиркающий холодильник, дающий иллюзию июльского вечера, неисправная перечница, «Пронин» по выходным, респиратор, измятые ноты для «Вишнёвой шали» и разношенные тапочки тоже могут стать вашим счастьем. Комната в стадии ремонта, круассан и стакан сливок напополам. Поровну, а не по-братски. Верно ведь, Итачи? Успеть к кинофильму, успеть сварить ужин, пока парень в ярко-красной майке мастерит себе бутерброд на кухне. Уходит, выключает свет. Возвращается, потому что самое главное забыл.
Наискосок девушка в круглых очках скучает за компьютерным столом. Тощий хвостик затянут в стальные оковы простенького краба. Она читает, прозрачные голубые шторки выбеляют и без того бледное лицо.
Пятый этаж. Зальная комната без занавесок, рабочий стол с распахнутыми недрами канцелярских шкафчиков развёрнут к окну. По краю неостеклённого балкона, распахнутого настежь в такую стужу, гуляет бесхвостый кот. Он балансирует, осторожно свешивается, брезгливо макает черные лапки в серый городской снег.
Этажом ниже старушка укладывает на кухонный подоконник коробки с сахаром-рафинадом, сухарями и манной крупой, которая так некстати просыпалась из худого мешка, просочилась в щели подоконника, забилась под длинные коростелые ногти. Кто-то сверху неудачно шутит, ведь из прорезей густого неба сыплется такая же манная крупа: снежная, мелкая и сухая.
У форточки по соседству выныривает пацанёнок, шумно втягивает носом морозный воздух, щёлкает пальцем по деревянному термометру. Последний, не выдержав такого фамильярного отношения к себе, лязгает широким язычком, теряет равновесие и падает вниз.
А в это время, этажом ниже, на подоконнике два упитанных голубя сидят и деловито доедают остатки от завтрака: семечки и ломоть сала, привязанный к оконной раме снаружи.
У их соседки, тёти Зои, женщины очень миловидной для своих лет, в гостиной до сих пор не выключены гирлянды: мигают себе разноцветные огоньки, пляшут, заигрывают с гирляндами стручков чилийского и красного перца на кухне соседа Николая, заядлого трудоголика и семьянина. Он как раз недавно починил водосточную трубу, которая так и норовила выпрыгнуть из ненадёжного захвата крепежа: ухваты проржавели, стали багряно-красными и ломкими. Зимой с них свисают короны сосулек и округлые наледи: многообещающая картина для зазевавшихся прохожих...

- Ты мне синяк поставила. Думай, что делаешь в следующий раз!
- Думаю! Я думаю! А следующего раза и не будет, - Галчонок с усиками опрокидывает табурет и летит собирать вещи. Заебало.


@темы: не стреляйте в пианиста

20:37

Кухня

What we do in life, echoes in eternity
Написано для:  Free Mind

Инна сидит на кухонном подоконнике. Рядом в старенькой, распахнутой настежь духовке доходят до розовой, румяной корочки волнистые безе: остаток от утреннего пудинга со сгущённым молоком плавно перетёк в вечерний кофе за крошечным угловым столиком у стены. Небрежно раскинувшаяся листами по столешнице книга позабыта и оставлена до лучших времён, будто брошенная женщина на краю остывающей постели. Воспоминания Бенито Муссолини о военных успехах, подводных камнях и течениях бурной итальянской политической жизни не произвели на неё должного впечатления и не дали никакой духовной пищи. Разве только ещё один повод к некоторым размышлениям об издательском деле в современной России.
- Ян, вот как были мы Богом забытой страной, так и остались, - она вяло раскачивает на кончике стопы замшевую туфлю, играется, внимательно вглядывается в заломы и потёртости, изучает масляное пятнышко на внутренней стороне носка и презрительно морщит нос.
- Ты опять за своё, Разумовская! Нет бы, нормальный бабский роман прочитать, ту же "Матрицу Маноло", например. Нет, понесли тебя черти высокие за горы далёкие к страшному стеллажу с военными мемуарами...

Инка пьяно хихикает и, не рассчитав время и пространство, окунает блондинистую прядь в бокал с вином.

- Оставь эти семечки старым девам и бабулькам в пригородных электричках до Анапы или Адлера.
- Радикально. Так и подмывает заставить тебя поспорить, что в ближайшие полтора года ты ни одной книги этого жанра в руки не возьмёшь.
- Ой, как будто мне… - она зависла на середине фразы и молчаливо уткнулась осоловелым взглядом в окно.
- Кстати, ты где туфли успела так изгваздать?
- Рыбу жарила. Хотелось сделать себе приятное на вечер. Так сказать, побаловать полезной едой хоть раз в месяц. Рыба не пригорела и не развалилась на сковородке, зато пятно поставила. Какая я молодец, правда?
- Очень похоже на полотно: на тёмно-зелёной замше одно пятнышко рисунка маслом, - она приподнялась и медленно, покачиваясь от усталости, прошла к подоконнику.

Они хорошо смотрелись рядом, хоть и смотрели в разные стороны: Инна и Яна, светлое и тёмное, пьяная в хлам и пьяная от усталости.

- Слушай, я поняла, почему мне так твоё пятнышко на туфле не даёт покоя.
- Валяй, а то у меня разговаривать язык заплетается, - девушка трётся подбородком о тёплое плечо, сбирая и выпрямляя волны домашней майки. Она такая же тёмно-синяя как море вдали от берега.
- Пароли и коды доступа к памяти разные бывают, сама знаешь, - капризная ужимка слегка сбивает настроение.
- Не томи душу, озвучь, что ты там надумала.
- Дюрер очень любил рисовать с натуры. Из написанных им пейзажей живостью и гармоничным цветом всегда выделялись стебли подорожника. Из розетки торчат лопухи с нитками прожилок, кожистыми широкими ладонями загребают солнечный свет, растут, рвутся вверх зернистыми антеннами к небу. Вот среди таких дворовых подорожников у меня друг рос, Тёмкой звали. У него мать заграничная была, часто в Болгарию ездила за шмотками. Из последней удачной поездки она ему модную по тем временам футболку привезла: кипенно-белая ткань с аппликацией из четвёрки черепашек-ниндзя Донателло, Леонардо, Микеланджело, Рафаэлло. Тёмка шумный был всегда. Ну, до тех пор, пока не вырос и не скололся в сумрачные девяностые. Так вот, он в тот раз миску с водой с какой-то девчонкой не поделил, так она ему разведённой глиной на майку брызнула. Ты бы видела, как он обиделся! Такое негодование в глазах было, что он ещё два дня не выходил во двор. Наверняка, ему от матери тоже досталось порядком. И вот мы с тобой, две стервы средних лет и высокого достатка сидим на кухне и убиваем время, в то время, как дети-демиурги сидели на корточках, в мисках алюминиевых разводили мутную тёплую воду и размачивали рыжую глину, руки мариновали в грязи напополам с песком и испражнениями уличных собак, кошек и пернатых тварей из соседней огромной голубятни. Кому-то для чуда нужно миро на дерево для скрипки, а кому-то хватает только земли и желания из ничего сделать всё. А начать можно и с глиняного горшка. Ты со мной согласная?

@темы: не стреляйте в пианиста

What we do in life, echoes in eternity
читать дальше

@темы: книжная полка

What we do in life, echoes in eternity
Написано для:  Free Mind

Маршрутка, почти полночь. Две «феечки» сидят напротив, изучают маникюр и сетуют на новоприобретённую царапину на отполированной кромке ноготка. Банальность и простоту разговора только незнающий человек может приравнять к инфузории-туфельке. Между тем, барышни от этих самых туфелек перешли к любопытной статье расходов на следующую неделю: им надо «купить что-то почитать, а то нормального почти ничего не нет».
- Ты ведь знаешь, как я читаю. Прямо запоем, иногда всю пару мимо ушей пропускаю! Препод – он лох, совсем не палит.
- А я начинаю читать, оставляю, потом заново всё перечитываю. А там в виде интервью, и читать невозможно. Вот с художественными произведениями гораздо проще, понимаешь?

Понимаешь. Как обычно, меньше, чем ты думаешь и больше, чем ты хочешь. Девушки с лёгкостью стрекоз перелетели на другую тему уже через три секунды, позабыв про косноязычное интервью и выдержки из Макса Фрая. В таком далёком и непонятном для этих феечек английском языке есть чудесное словцо: «suitable». Однокоренным к нему идёт слово и глагол по совместительству «suit». Девочки эти зорко следят за модой, и прекрасно понимают (вроде бы), что книги, как и вещи, должны подходить хозяину, гармонично отражать в себе его черты, а не наводить уныние и тоскливое непонимание на окружающих. И это касается не только сочинений Макса Фрая: практически все его произведения представляют собой литературно обработанный решебник к задачнику жизни. Дельные, хорошо продуманные, взвешенные и упакованные мысли. Каждому страждущему по дозе, прямо с книжной полки – в руки. Всё в открытом доступе и легально.

@музыка: aMUSIC and Leviathan - Amphetamine Tears

@настроение: симметричное молчание

@темы: не стреляйте в пианиста

What we do in life, echoes in eternity
Написано для:  Free Mind
Новое рабочее место принято обживать и метить территорию своими мелочами: парой фотографий, подстаканником и модной кружкой с ажурными вензелями по бортам: это внешнее. А ещё можно заняться настройкой внутренностей своего рабочего стола, распрячь удалую четвёрку загнанных по самый верх ящиков, набитых бумажным хламом.

Нутро уже первого ящика радует глаз: юбилейный значок самарского метрополитена с инвентарным номером лежит просто так, не прикреплённый к подкладке или картону. Знак метро... А ведь по всему городу нет более замкнутого "в себя" объекта, чем наш метрополитен (если только про ЦСКБ "Прогресс" не вспоминать). Стопка фотографий, чья-то автобиография, написанная на куске старых обоев, конверты с не проявленными негативами. Второй и третий ящик полностью заняты материалом экологического содержания: листовки, агитки, памятки туристов и паспорта охраняемых памятников природы. Здесь что-то не так, говорю я себе, и добираюсь до самого дна третьего ящика. В награду за мою дотошность там оказываются две новенькие, не ношеные повязки с чёткой надписью "Голубой отряд".

Как говорится, едем дальше. В последнем ящике только пухлый выпускной альбом самарского медунивера и прямоугольная, истёртая в лоскуты тряпка. В руки без перчаток такой пылесборник брать неприятно. Но, после формы танкиста периода отечественной войны, случайно обнаруженной в тумбочке под зеркалом около входа, я уже ничему не удивляюсь. Тряпка как тряпка: простёганная, с парными хвостиками и застёжками с обоих концов. Странно. Ой, иголка торчит. И ещё одна. После того, как объект непонятного происхождения был "обезврежен", я его снова поместила в уже вычищенный ящик стола и благополучно про него забыла.

Сентябрь закончился, ему на смену пришёл зябкий октябрь. В кабинете работает кондиционер, он стоически замер на отметке в +28. А я как ненормальная ему наперекор: дрожу, клацаю зубами и лезу на стену от холода. Пью горячий кофе, чтобы согреться. Съедаю плитку шоколада в день, чтобы оттаять. Не помогает. Окна заклеила - всё равно не то. В один из таких мерзких промозглых дней ко мне пришли с просьбой перепечатать рукописный текст по репрессированным в самарской области. Сижу, печатаю, в такт клавишам стучу зубами - получается синхронно, фигуристы из парного позавидовали бы. "Наша выставка, поднимающая завесу над малоизвестными годами российской истории, одна из первых в стране"; "Доносили на всех и каждого"; "Говорят, что сын за отца не отвечает, но сталинская эпоха опровергла эту народную поговорку..." и так далее, прямиком к одному из последних абзацев. Впрочем, лично для меня это был натуральный абзац в прямом смысле слова потому, что пришло понимание: оцепенелое, с оттенком ступора и скрипом мозговых шестерёнок, еще не привыкших к местным нормам и порядкам, когда вещь с экспозиции может запросто годами храниться в одном из кабинетов. Цитата: "После ВОВ, особенно в 1949 г ., репрессии и преследования развернулись с новой силой. Было много людей, которые были репрессированы (арестовывались) дважды - до начала войны и после неё. Как, например, Павел Алексеевич Осипов, в Гражданскую – активный участник советского строительства в Самаре и губернии. 17 лет в Норильсклаге, за полярным кругом – прежде всего, в условиях жуткого холода нужно было суметь выжить, не замёрзнуть. Он смастерил себе специальный стёганный пояс. Вспоминал при этом, что в 1960-е годы, во время так называемой «Хрущёвской оттепели» он вынул его из тайника за шкафом, хотел подробностями поделиться обо всём «как это было», да оттепель уж больно быстро прошла".

Оттепель прошла, а пояс до сих пор обжигает холодом. И тут уже никакие обогреватели не помогут, а только тёплое человеческое прощение от всего сердца.


@музыка: Моцарт

@настроение: на иголках

@темы: не стреляйте в пианиста

What we do in life, echoes in eternity
Название: Руки холодные – сердце горячее
Оригинал: sublimeparadigm.livejournal.com/170503.html
Автор: seisei
Перевод: timros
Пейринг: Ичиго / Ишида
Рейтинг: R
Дисклеймер: герои принадлежат Кубо Тайто
Примечание: для к[р]оллего  Free Mind
Саммари: В тупиках и закоулках жизни, где всё безнадёжно потеряно и упущено; в молчаливом рваном танце снега за окном, когда одиночество бьётся в груди вместо сердца, все его мысли занимал холод, который разъедает не хуже ацетона и постепенно вытравливает тебя из мира живых и мёртвых.

Растаять?

@музыка: Matsutani Suguru - Allegro Cantabile

@настроение: вчера было много вкусных таблеток. сегодня будет не меньше.

@темы: переводы, фандом «Блич»

What we do in life, echoes in eternity
Название: Мольбы о помощи Купидона
Автор: hoshi-hime
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/5252920/1/Prayers_to_Cupid
Перевод: timros
Пейринг: 8059
Рейтинг: PG-15
Жанр: романс, драма
Отказ: всё принадлежит сами-знаете-кому )
Примечание: ООС, мат, критика - u-mail в вашем распоряжении.
 Агрипина, тебе! :red:

10 слёзных стенаний Гокудеры к Купидону.
 

@музыка: Yma Sumac - Chuncho

@настроение: Suddenly my life doesn't seem such awaste

@темы: переводы, фандом «Реборн»

What we do in life, echoes in eternity
Название: Письма для Купидона
Автор: hoshi-hime
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/4868437/1/Letters_to_Cupid
Перевод: timros
Пейринг: 8059
Рейтинг: под конец - прямой репортаж из спальни (с)  Free Mind
Жанр: юмор, амор
Отказ: всё принадлежит сами-знаете-кому )
Примечание: ООС, мат, критика - u-mail в вашем распоряжении.  Агрипина, я переводила эту ересь трижды, но лучше не стало. :hang:
Саммари: Хаято Гокудера. Ну как не наступить на такие привлекательные грабли? История любви Такеши Ямамото в семи письмах.

Эпистолярный жанр не умер. Доказано Гокудерой. :gigi:

@музыка: AIR - Cherry Blossom Girl

@настроение: Весеннее счастье - это когда тот, кого ты хочешь, хочет тебя не меньше, и у вас есть время почти до семи, и с работы отпустили. (с) Ванечка

@темы: переводы, фандом «Реборн»

What we do in life, echoes in eternity
Название: Прости меня, Коноха…
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/3819777/1/Forgive_me_Konoh...
Автор: devism
Перевод: timros
Пейринг: Какши/Ирука
Рейтинг: PG-13
Жанр: General, Romance
Дисклеймер: всё принадлежит сами-знаете-кому
Примечание: POV Каши

читать дальше

@темы: переводы, фандом «Наруто»

What we do in life, echoes in eternity
Сайто, Рюкю. Японская живопись тушью в стиле суйбоку / Р. Саито ; пер с англ. Л. А. Бабук. — Минск : «Попурри», 2008. — 96 с. : ил.
Автор этой книги, мастер Рюкю Сайто, предлагает вам пройти курс пошаговых уроков, написанных предельно доступным языком и сопровождающихся понятными иллюстрациями, в том числе цветными. Пособие предназначено для начинающих, чтобы любой желающий мог легко и быстро освоить этот оригинальный стиль японского искусства. Для широкого круга читателей.

текст книги в этом посте и в комментариях к нему

 

@темы: книжная полка

What we do in life, echoes in eternity
Вся книга-альбом помещена в посте и далее в комментариях к нему. Осторожно, трафик!


 

@музыка: Maroon 5 - Won't go home without you

@настроение: рабоотааа

@темы: книжная полка