Чего стоят усилия заядлого меломана, когда идея новой полноценной музыки обуревает сознание от первой до последней чакры? Если музыкальный голод обоснован где-то изнутри, внятен и чувствуется каждой клеткой организма, то вся Вселенная напрягается и подсовывает в нужный момент и в нужное место музыкальную нотку-две. Так вышло на этот раз с "Садом грешников", оно же "Kara no Kyoukai". В нём содержится выжимка техничности и сдержанности "Ergo Proxy", но музыкальные вариации на одну и ту же тему настолько развернуты, что постепенно превращаются в самостоятельные музыкальные гранулы.

Вчера был... вечер. В самом полном смысле этого слова. Неторопливым шагом мерить ленинградку - так привычно. В архиве сидела сгорбленная очкастая ... девушка, которая так и норовила отказать мне в помощи. Даже регистрировать не хотела. Видимо, её бесило моё цоканье по старым кафельным плиткам особняка. Блин, ну кто виноват, что сапожник оказался придурком и перепутал набойки! Я сама ненавижу железные цокающие звуки каблуков! Ох... В ушах и на шее аккуратно болтаются кристаллы от Сваровски. Пока устало и с каплей любопытства осматриваю бывшую Дворянскую улицу, темнеет. Некоторые детали фасада домов над Волгой в этой чернильной синеве кажутся приклеенными прямо к небу. Не ново, знаю. Зато смотрелось очень свежо - белые мраморные и гипсовые детали ядовито сверкали в последних закатных лучах, косых и неверных. Вчера заметила, что люди на меня смотрели. Они опять на меня смотрели. Снова. Не люблю я это дело, поэтому, в шпильку прохожим, я стала ещё пристальнее разглядывать сумеречные наряды домов. Над гостиницей "Жигули", лакомым модерновым кусочком Самары века XIX, сделали надстройку с мансардой в стиле хай-тек. Как это грубо и неуважительно! Зашла в книжный, потом к букинисту, потом в салон красоты. Знакомые всё лица - так отрадно их всех видеть снова. От сердца отлегло. Я вновь оказалась в своём потоке. Вдруг появилась острая мысль составить свой ежедневный график. Не такой, какой у меня сейчас, а такой, какой я хочу. Необходимый. Нужный.

Весь вечер руки были скрыты красными перчатками.