Десять страниц вежливых шпилек в ответ на дружеское неучастие в переоформлении и обживании нового сетевого пространства. Опять сплошная кажимость, как туман за окном. Стабильность не самого лучшего качества и не в самый удачный момент. Драгоценнейшая моя ты осталась за порогом прошлого, где, собственно, завалялись ещё три-четыре скелета в шелках. Жираф по гороскопу изредка просыпается в моих 12-ти астрологических домах, и до него доходит, что основного, земного дома у меня уже нет. Осталось, забылось, затесалось. Обои, в которые можно смело втыкать булавки и иголки, приклеивать постеры клеем ПВА, двухсторонним скотчем фиксировать горизонтальное, как верхнее окно в поезде, зеркало; трясти от безделья и скуки ни в чём неповинные жалюзи. Теряется суматошность и резкость моментального перемещения в прямоугольных пространствах. Как будто бы так всегда и было. Сплошное сослагательное наклонение, которое отсутствует в категориальном аппарате исторической науки. Нет ничего, что я могу назвать безапелляционно своим, устойчивым, стабильным, постоянным и исправным. Вещи, люди, информационные потоки смешались в мясорубке дней и пошли в расход на какие-то полуфабрикаты мыслительного процесса. Пространство квадрата, заутюженное до складок и излин внутри мозга, даёт свободу для круга и хождения по нему в режиме шредингеровской овцы. А под потолком в этот час полуночный (или полуденный?) болтается китайский слоёный бумажный фонарик безупречного белого цвета. Зачем-то вспомнились японские дети, складывающие искалеченными пальцами журавликов. Первого, второго… тысячного кладут вместе с ними в кремационную камеру.
Удивительно. В итоге, все мои заметки сводятся к моральному или физическому умиранию.

Несколько дней спустя ты оказываешься в чужой постели, а женщина в ней так хороша, если приглядеться внимательно и неторопливо: у вас есть в запасе ещё целые сутки. У неё немного неправильная форма рук, угловатые локти, узловатые пальцы, но до чего нежными они могут быть – ты это узнала только сегодня. В этих неправильных руках оказалось на редкость удобно спать. Утром, со звенящей головой и пустым желудком, ты выплываешь на просторы чужой кухни, чтобы увидеть ту самую, нескладную и неладную, сидящую верхом на пуфике с бутербродом в зубах и чашкой кофе в руке. Какие-то последние остатки сомнений и надежд тают с первыми лучами утреннего солнца. За окном понедельник, всем хорошей недели. На столе стоит начатая упаковка плавленого сыра «Дружба». Это всё, что она тебе может предложить.