
суббота, 11 марта 2017
What we do in life, echoes in eternity
Предполагаю, что стоит благодарить фортепианное чистое переложение мелодии «Yuri on ice», чтобы вслед за ней потянулась вереница таких же глубоких и местами драматических композиций, как «Nodame Cantabile» и её рапсодия отчаяния.
Теперь мои соседи слушают хорошую музыку - хотят они того или нет.
Как бы это не звучало и как бы это не выглядело со стороны, но после прослушивания треков «Yuri on ice» я стала перебирать в голове программы и выбирала, чтобы из этого мне хотелось откатать самой на льду. Программа Эмиля Неколы «Кибер: я не человек!» и, собственно «Юри на льду». Мда, из крайности в крайность
Хорошо, что мой тренер по одиночному катанию вернулся к преподавательской стезе. До сих пор с ужасом и кровавыми слезами вспоминаю, когда дурные мамашки в количестве десяти человек выжили его из расписания, из школы, со льда. Скольким подросткам тогда это стоило спортивной карьеры - не сосчитать.
Теперь мои соседи слушают хорошую музыку - хотят они того или нет.

Как бы это не звучало и как бы это не выглядело со стороны, но после прослушивания треков «Yuri on ice» я стала перебирать в голове программы и выбирала, чтобы из этого мне хотелось откатать самой на льду. Программа Эмиля Неколы «Кибер: я не человек!» и, собственно «Юри на льду». Мда, из крайности в крайность

Хорошо, что мой тренер по одиночному катанию вернулся к преподавательской стезе. До сих пор с ужасом и кровавыми слезами вспоминаю, когда дурные мамашки в количестве десяти человек выжили его из расписания, из школы, со льда. Скольким подросткам тогда это стоило спортивной карьеры - не сосчитать.