Хотелось бы написать про то, какими умилительно чумазыми были воробьи утром на остановке. Они толкались и клевали семечки с просоленного асфальта рядом с цветочным киоском. В восемь утра улица необычно замерла на миг, на какую-то совершенно крошечную долю времени. Таким обычно бывает затишье перед сильной бурей. Затишье было, а буря так и не состоялась. Про то, как утром, разминая пальцы в пустой приёмной, я нечаянно смахнула красные перчатки на пол. Нелепость... Про то, как Диатьян стоял рядом со столом, а солнце било в глаза, разлетаясь на части в сваровски-серьгах, но меня это не радовало. Хотелось закрыть окно и снять пиджак. Про то, как сегодня открылась огромная шикарнейшая выставка форменных знаков имперской России. Я хотела рассказать, что впервые в жизни меня никак не взволновало настолько публичное мероприятие. У меня в душе вообще ничего не тронулось. И только часа два спустя, по дороге до Министерства культуры, я увидела стайку подростков перед дверями музыкальной школы. Они ждали начала занятий. Защемило, заныло внутри... И вечер подкрался незаметно. Элеонора и Саша в Министерстве порадовали своей вежливой сердечностью. Очень порадовали. Хотела рассказать про то, как вечером на Полевой в нас сначала чуть не врезался джип - огромный, черный и лакированный, как галоша - но всё обошлось. Как на той же верхней Полевой мы заглохли и газель пришлось заводить с толкача, только вниз под горку, а не вверх - в салоне сидели одни женщины. А на переднем сидении расположился подвыпивший есаул, который час к ряду хвастался друзьям о том, что 12 числа его младший женится, и его сын заикнулся "может, под шашками пройти?". Ведь его младший брат берет в жены католичку, а "ее отец по обычаю должен провести ее по какому-то ковру" и "не понятно, что и как с караваем будет". Этот же джип в нас опять чуть не вписался, но после поворота он выехал на пустую полосу. У него были номера администрации Тольятти - это многое объясняет. Женщины на него шипели, ругали последними словами. Я поначалу к ним была готова присоединиться, но потом вспомнила напряженное лицо водителя, его нервные попытки до кого-то дозвониться. Он торопился. Он опаздывал. Пускай у него в этот вечер ничего страшного не случится, а? И когда я добралась домой, немного вяленая и плывущая в туманной дымке согретого супа, ты отворачиваешься от меня, надеваешь звуконепроницаемые наушники (те, что для учебной стрельбы нужны) и утыкаешься в реферат, который на протяжении недели так и не был написан.
Нахуй мне вот это надо?