Разморённый вечер пытается подползти к своему логическому завершению, но не сегодня и не с нами.

- Зачем ты меня сюда приволокла?
- Кататься. Есть слоёнки с вишней. Пить горячий кофе.
- А без этого никак нельзя? Я вообще хочу в караоке и пару пива.
- Конечно, для тебя такой вариант подходит гораздо лучше. Ты же сюда не за ёлкой Рождественской ехала, правда ведь? - сейчас кину в неё не снежком, а коньком. И скажу, что так и было. Всё спокойствие собираю в кулак и упорно тяну упрямицу за шарф: бежевый в клеточку и с помпонами на концах.
- Нет, пойдёшь. Хотя бы три круга сделаешь, а потом можешь сидеть в запасниках хоть до вечера. Ну, пожалуйста...
- Не делай щенячьи глаза.
- Давай так: я не ною, а ты катаешься хотя бы у бортика?
- Но ботинки зашнуровываешь ты! - сдалась и вытягивает ноги с распотрошенными петлями-шнурками.Из-за краёв коротеньких, фигуристских коньков выглядывают шерстяные носки.

Напряжёнными от волнения пальцами напористо, ряд к ряду, шнуровать приходится так, чтобы было плотно, не перетягивало ногу. Давнишняя наука и шнурки не подводят, ложатся ровно в петли. Один ботинок, второй и про свои тоже не забыть. Завхозы у этого катка наверняка весёлый народ и чехлы на коньках им под стать: в дикую малиново-фиолетовую полосочку. Радость глюколова, а не чехлы. Мои почему-то совершенно банального серого цвета и с белыми ушками на концах. Выходим на лёд, ты начинаешь остервенело хвататься за бортик. Руки в перчатках предательски соскальзывают и не дают ощущения надёжности. Все начинают с малого, и я тоже - стараюсь хотя бы сдержать улыбку. Но и меня тоже сегодня подводят мои нервы: я жизнерадостно скалюсь как тот самый бейсбольный придурок Ямамото.

- Ёлочкой. Надо ёлочкой ноги ставить, а не параллельно. Под тридцать градусов, отталкиваешься, отрываешь ногу ото льда и переносишь корпус на другую ногу. И второй - то же самое. И едешь. И руки как крылья расправить в стороны, чтобы равновесие по началу было удобнее держать. Так, отлично. Мы сделали пару неуверенных шагов вдоль бортика. Уже хорошо.
- Ну поеду я, а дальше? Тормозить-то как буду? Головой? - чёрт, меня сейчас съедят и не подавятся. Терпение, только терпение.
- Тормозить надо ребром. Ногу ставишь боком перед коньком и, фактически, стружкой срезаешь лёд, - набрать скорость и резко затормозить прямо перед ней, не упуская возможности закидать той самой белой стружкой льда с неизменным запахом хлорки, - и всё. Это очень просто! - столько скептицизма я никогда ещё не видела.
- Ладно-ладно. Отталкивайся, если что - поймаю.

Неловкое движение и ты опять переминаешься с ноги на ногу.
- Зубцами отталкивайся. Смотри, у тебя впереди на лезвии конька есть зубчики. Или нет? - шустро нырнуть и разглядеть то, что не хотелось бы видеть...
- Ну... у тебя нет зубцов. Такие коньки бывают обычно в парном катании. А у одиночников и хоккеистов всегда есть - так отталкиваться для прыжка удобнее, - да, я уже начинаю оправдываться. Бровь вверх:
- Ты всё, с лекциями закончила?
- Нет, черт возьми, не закончила. Тебе же проще будет.
- Отстань! Сама справлюсь! - я улыбаюсь, но очень тихо и очень про себя, чтобы не спугнуть первый удачный разворот конька. Белые ботинки перемежаются вдоль крашеной каёмки борта, цепляясь, звеня, шкрябая и без того заезженную поверхность.

У фигуристов из парного катания всегда сточены зубцы, чтобы сделать движения более плавными и грациозными. Им приходится отталкиваться только ребром - почти тем же, из которого была сотворена женщина.

- Мы же с тобой пара... - пар утекает изо рта вместе со словами.

У нас с тобой всё, как в манге. Ты - главгер с множеством наворотов и умений. И все - твои. Только бояться их перестань. После катка тебе уже не хочется ни караоке, ни пива. Радостно плюхаешься на лавку и с потаённой радостью растираешь перчаткой замёрзший кончик носа.

- Ну, довольна?

Молчит. Ну, молчи. Глаза зато у тебя разговорчивые, ничего не утаили. Воткнуты в угол сумки серые чехлы подозрительно напоминают заячьи уши.